Задачи детского чтения должны, по моему мнению, сводиться к следующему: побуж-дать ум к самостоятельному мышлению, направить его, сделать более тонким, воспри-имчивым, развить самодеятельность, работоспособность, критическую мысль, проницательность и умение выражать свои мысли. Это с одной стороны, с другой — способствовать развитию лучших чувств и подавлению худших.
Вот как понимал детскую книгу Белинский, обладавший таким чутким, поистине великим сердцем, такою пламенною любовью к человечеству вообще, к детям в частности: “Хорошо и полезно для детей только то сочинение, которое в состоянии занимать взрослых и нравится им, как литературное или научное произведение, написанное для всех возрастов”. “Детским писателем должно родиться, а не сделаться. Это своего рода призвание. Тут требуется не только талант, но и своего рода гений... Да много, много нужно условий для образования детского писателя: нужны душа благородная, любящая, кроткая, спокойная, младенчески-простодушная, ум возвышенный, образованный, взгляд на предметы просветленный, и не только живое воображение, но и живая, поэтическая фантазия, способная представить все в одушевленных, радужных образах. Разумеется, что любовь к детям, глубокое знание потребностей, особенностей и оттенков детского возраста есть одно из важнейших условий”.
В книге должен быть ясен нравственный идеал правды и добра — в смысле любви к людям, сам собою исключающий не только излишний реализм, но и сентиментализм. Насколько нежелателен тип маменькиных птенцов, ничего дальше своего носа не видящих и не понимающих, настолько пагубен другой — с десятилетнего возраста окунувшийся во всю прозу жизни и ее неправду. Обязанность родителей всеми силами сохранять в детях, пока они дети, чистоту и духовную красоту, потерять которые так легко, но приобрести вновь очень и очень трудно.
Ребенок гораздо более требователен, чем мы думаем. Если что-нибудь ему рассказывают или читают, он прежде всего спросит, “а это правда?” “Это так было?” Или если видит в книге натянутость, ненатуральность, искусственно состряпанный рассказ, он сейчас же это чувствует, скажет “не похоже на правду”, и как бы хороша не была книга, он никогда не попросит прочитать ее снова.
“Не искажайте действительности ни клеветами на нее, ни украшениями от себя, но показывайте такой, какова она есть на самом деле, во всем ее очаровании и во всей неумолимой суровости, чтобы сердце детей, научась ее любить, привыкло бы в борьбе с ее случайностями, находить опору в самом себе. «В одной истине и жизнь и благо; истина не требует помощи у лжи» — вот завет несравненного Белинского. Мы же до сих пор склонны уверять своих детей, что добро и справедливость всегда торжествуют, а зло и неправда наказываются, что лентяй всегда порицается, а прилежный похваляется, и преподавать тьму таких пошлых сентенций, должность которых обнаруживается с первых же шагов сколько-нибудь сознательной, особенно школьной жизни. Вот другой завет Белинского детским писателям: “пишите, развивайте в них чувство, возбуждайте чистую, а не корыстную любовь к добру, заставляйте их любить добро для самого добра, а не из выгод быть добрым; возвышайте их душу примерами самоотвержения и высокости в делах”.
Итак, надо помнить, что дети требуют прежде всего правды. Поэтому будем последовательны, не будем избегать сочинений не “веселых”. “Вы боитесь, — сказал Позняков, — что ребенок, читая печальный рассказ заплачет? И пусть плачет! ничего в этом нет опасного; хуже, если он не способен пролить слезу над горем ближнего”. “Если что причиняет меньше всего зла в мире, так это именно любовь и состраданье, а что эти чувства служат главными стимулами ко всему хорошему, в этом едва ли можно сомневаться”. “Многие не любят, чтобы описывали горе, даже считают это безнравственным по христианскому человеколюбию; впрочем, Бог с ними, — говорит Чистяков, — с этими нарумяненными театральными человеколюбцами; мы будем стараться, чтобы читатели наши не закрывали глаза от горя и сердце от страдания”. Не давайте предпочтения ни смеху, ни слезам, умейте соблюсти золотую середину — и вы будете стоять на правильном пути выбора детского чтения.
Всякая книга для детей, кроме строго научных, должна быть написана художественно. Но художественность совсем не то, что предполагают иногда. Это не поэтизирование всего окружающего, не окрашивание всего самого скверного и отталкивающего в светлые тона и краски, а прежде всего — полное соответствие правде жизни, яркое воспроизведение действительности в таких образах и красках, которых ребенок, именно потому что он ребенок, не в состоянии сам вынести из собственных наблюдений над окружающими. Истинная художественность сама по себе не допускает утрировки, тенденциозности, грубости в постановке положений действующих лиц, слишком заметного участия в изложении самого автора, притянутости сцен и событий, скомканности их и т. п. Наши дети должны с малых лет сживаться с художественной литературой и высоко ценить ее мастеров, как людей, помогающих осознавать окружающую жизнь в художественных образах. При этом условии у ребенка и фантазия получает то здоровое направление, которое делает из него не праздного мечтателя, а человека, способного воспроизвести недосказанное, перечувствовать только бегло намеченное, суметь стать в положение другого. Художественность читаемого воспитывает здоровую фантазию, которую никакими усилиями из человека выдавить нельзя, фантазия — великий и исключительный дар человека.
В рассказах, беседах и чтении не место тенденциозности, резонерству, приподнятости. Дети не понимают и потому не любят никаких навязываемых им отвлеченностей. Особенно нежелательна тенденциозность в смысле подбора фактов, побуждающих ребенка высказать резкое суждение о лице. Напротив, ради развития высоких чувств человеколюбия и сострадания, ему всегда необходимо указать какую-нибудь положительную черту даже в людях нравственно совершенно погибших. Не бойтесь, это не сделает его снисходительной тряпкой, а только заставит глубоко анализировать каждого человека на началах широкой любви. Раздавать направо и налево эпитеты в роде: дурак, плут, мошенник и т.п. вовсе не так трудно. Ребенок должен понимать, что человек очень сложен и что втиснуть его под такой ярлык для него, ребенка, редко представляется возможным и справедливым.
Опубликовано в журнале «Что и как читать детям», №2, СПб., 1911-1912..
