Вера и сказка
"Как можно верить во всякие сказки?" - пожимает плечами человек, получивший в детстве мощную прививку атеизма. И дважды промахивается: и в отношении веры, и в отношении сказки.
Можно говорить о вере как о "разумном согласии души на нормальное пользование своей свободой", следуя Клименту Александрийскому. Можно соглашаться с Гёте в том, что "вера - это радужный мост между небом и землей". Можно вместе со Львом Толстым считать, что вера - это "понимание смысла жизни и признание вытекающих из этого понимания обязанностей". В любом случае вера ближе к особому знанию, чем к погружению в иллюзии. С важным уточнением Ивана Киреевского (философа и публициста XIX века): "вера - не столько знание истины, сколько преданность ей".
Но и сказку нелепо считать иллюзией. Создавать иллюзии скорее свойственно худо-жественному реализму, который использует все краски действительности, по-своему её имитируя. Сказка в этом смысле честнее: она создаёт свою реальность. Свой мир со своими особенностями. Она не притворяется истиной, хотя и способна преданно слу-жить ей.
Сказочная реальность соткана из образов и символов. Она выражает глубинные пред-ставления о добре и зле, о справедливости, о свойствах человеческой души, о тайне, наполняющей мир.
Повседневная жизнь полна бесчисленных подробностей. В них нередко тонет суть происходящего с нами, смысл нашей судьбы. Впрочем, бывают и сказки, подражающие второстепенным деталям жизни. Но одухотворённая сказка убирает лишнее, сосредо-тачивает внимание на чём-то заслуживающем особого внимания. Она делает это свои-ми особыми, обострёнными до парадокса методами.
Можно относиться к сказке, как к забаве. Удовлетвориться тем, что это выдумка для развлечения. Но куда интереснее обратить внимание на сказку-притчу, на её нена-зойливые намёки, на её игровой урок для добрых молодцев и для красных девиц. Впро-чем, мне хотелось бы говорить не столько о народной сказке (выражающей, по мнению Юнга, "коллективное бессознательное" народа), сколько о сказке авторской. О сказке, которая позволяет высветить то, что не всегда может продемонстрировать нам окружающий нас мир, далёкий от идеала. Как, например, в истории про Лямбу.
Лямба
Слизнячок Лямба ощущал всё, что творилось в мире. И не мог понять, зачем люди мешают друг другу жить: воюют и дерутся. Сам он двигался осторожно, чтобы никому не мешать. Наконец не выдержал Лямба и сказал: "Да хватит вам!". Все услышали эти слова, перестали вредить другу другу и стали помогать. Безобразия кончились, и Лямба успокоился.
Для того, чтобы мы могли получить от сказки то, что она способна нам дать, необходимо доверие к ней. Необходимо серьёзное отношение к тем несомненным реальностям, которые присутствуют в неправдоподобных сказочных обстоятельствах. Дракон может быть выдумкой, но не могут быть выдумкой любовь или отвага. Ска-зочный маскарад нужен для того, чтобы увидеть те настоящие вещи, которые остаются настоящими при любом маскараде.
В духовной жизни, как и в сказке, многие идеалы открываются нам по вере нашей. Сказка часто оказывается побуждением к таким открытиям, в этом её глубина и значение. Она побуждает нас к постижению мира через парадоксальное и невозможное. Мы говорим "как в сказке" о том, что приближает нас к немыслимому идеалу, к невероятному переживанию. О реальности высшего, сказочного уровня.
Если мы теперь обратимся к христианскому взгляду на жизнь, то увидим, что одна из его главных особенностей связана с противопоставлением видимой реальности и её невидимого источника. "Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом" (Евр. 11.1). И ещё: "Верою познаём, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое" (Евр. 11.3). А в сказке невидимое может встретиться с видимым самым непосредственным образом. Так случилось со скалолазом Моном
Рюкзак с неба
Полез Мон на вершину высокой горы. Сам бы ничего, да рюкзак вниз тянет. Но всё же Мон долез. Встретил на вершине ангела. Тот говорит: "Давай меняться: земной рюкзак на небесный". Согласился Мон и полез вниз. А небесный рюкзак вверх тянет. Еле дотащил его Мон. Развязал - а там пусто! Только голос ангела слышен: "Верхние вещи так просто не увидишь. Ничего, они сами своё место найдут. Спасибо, что дотащил, Мон".
Получается, что та наивная доверчивость, которую ждёт от нас сказка и без которой она не может существовать, - крайне важное для нас свойство. Сказка располагает нас заглядывать дальше привычных мелочей обихода, дальше бытовых и житейских обстоятельств. Внимание к малому миру, созданному в сказке, возбуждает в нас внимание к замыслу большого мира, устроенного словом Божьим. Сказочные тайны напоминают нам о той великой Тайне, в которой осуществляется наше бытие.
Сказка напоминает, намекает, не более того. Но пока мы ещё не обрели способность напрямую воспринимать важнейшие истины, напоминания и намёки неоценимо полезны для нас.
Рассчитывая на детскую доверчивость, сказка может обращаться и к взрослым. Но главные эксперты этого жанра - всё-таки дети. Дети - это лучший народ в каждом народе, и они понимают толк в сказках.
Ребёнок расположен к сказке и к вере от природы. Не от биологической, а от вечност-ной природы души и духа, ещё не затемнённой житейскими передрягами. Недаром Христос призывал своих учеников быть "как дети" (Мф. 2,3).
И недаром Христос говорил притчами - сказками, раскрывающими духовную суть явлений. Он и действовал притчами. Ведь что такое чудо, как не осуществлённая сказка? Осуществлённая Тем, Кто имеет власть над всей реальностью, видимой и невидимой.
Чудо, притча, сказка - это пробуждающий вызов и нашей вере, и нашему поведению. Наши человеческие чудеса и сказки лежат в земном измерении. Но и это немало. И мы носим в себе волшебную способность стать свидетелями иных чудес, идущих сверху. Узнать чудо, откликнуться на него, открыться ему - значит участвовать в соединении видимого мира с невидимым, в осуществлении Замысла, превышающего и нашу повседневную реальность, и даже сказочную.
Кругодыры
Жили вокруг дыры кругодыры. Они думали, что дыра важнее всего в их жизни. Самые смелые заглядывали в неё. Самые умные размышляли: что там? Однажды из дыры вылетела одноглазая птица. Села передохнуть, осмотрелась и сказала: "Повезло вам! Так близко к небу живёте." Полетела птица дальше вверх, а кругодыры подняли вслед за ней головы - и заметили НЕБО.
Опубликовано в газете “Харизма-Новости” №2 (27), М., 2001
Размещено с любезного разрешения автора
